Дорама Скорпион: Песня ненависти №701 – это классический представитель жанра эксплойтейшн, который был популярен в Японии в 70-х годах прошлого века. Фильм рассказывает историю Нами, молодой женщины, которая стала объектом охоты со стороны полицейского, страдающего манией преследования.
Несмотря на то, что Нами пытается скрыться от своего преследователя, она все же получает ранение. Однако она находит убежище у бывшего деятеля радикального движения, который был искалечен полицией и стал психопатом.
Сюжет дорамы Скорпион: Песня ненависти №701 пропитан насилием и кровавыми сценами, характерными для эксплойтейшн-фильмов. Однако фильм не только показывает жестокость, но и исследует тему мести и желания выжить в мире, где правят силы закона.
Дорама Скорпион: Песня ненависти №701 является важным фильмом для японской кинематографии, так как он отражает социальную и политическую обстановку того времени. Кроме того, он оказал значительное влияние на жанр эксплойтейшн и на кинематограф в целом.
В целом, дорама Скорпион: Песня ненависти №701 – это жестокий, но в то же время интригующий и увлекательный фильм, который не оставит зрителей равнодушными.
mdfmk 2000 •
30 марта 2014 в 06:36
- Эту виселицу я построил для тебя.
Последний фильм из серии про Скорпиона, где играла Мейко Каджи. Говорят, что с ее уходом серия потеряла свое очарование. Не могу никак это подтвердить в связи с недоступностью остальных фильмов. К тому же назвать данный фильм лучшим из серии тоже не получится. Вторичность сюжета и смена режиссера не пошла фильму на пользу. Хотя все началось как обычно, с «Песни ненависти» в исполнении Мейко Каджи, которая украшает каждый фильм данной серии.
Он льстил мне, что я прекрасна как цветок.
И я цвела для него, чтобы быть растоптанной.
Глупая, глупая, какая же я дура.
Я пою эту злую песню.
Я скорблю и вверяюсь судьбе.
Я молю, но снова страдаю и плачу.
Слезы, слезы, о эти женские слезы.
Я пою эту злую песню.
У самой прекрасной розы есть шипы.
Я не хочу мучений, но ничего не поделать.
Сжигая все вокруг сгораю сама.
Я пою эту злую песню.
Теперь о сюжете. Нами Мацушима или просто Мацу снова на свободе. Однако инспектор полиции Кодама, во время очередной облавы, выслеживает ее. Мацу удается вырваться и спрятаться в туалете стрип-клуба, где ее находит Кудо, работающий там осветителем. Он прячет ее в укромном тайном месте, однако вскоре инспектор Кодама заявляется в стрип-клуб с целью выбить из Кудо сведения о местонахождение Мацу.
Мейко Каджи как обычно пришлось играть одними глазами, даже в сексуальной сцене. Ей совсем не трудно было вести диалоги лишь с минимальным изменением мимики лица, но зато так красноречиво все выражающим. Та пара-тройка предложений, что она выговорила за весь фильм не в счет.
Локации в фильме хоть и унылые, но разнообразные и не ограничиваются только тюремными застенками. Происходящее на экране смотрится вполне натурально и естественно почти до самого конца, где режиссер вдруг задумал некую интеллектуальную идею, скрыв ее завесой артхауса. Получилось более чем стильно по цветовой гамме и декорациям, но слишком убого по реализации исполнения.
В противовес главной героине, как я уже упомянул в сюжете, были представлены два мужских персонажа. Не скажу, что они перетянули одеяло на себя, но места для героини Мейко оставили мало. Хотя в этом тоже был небольшой плюс, подаривший два мини финала.
4 из 10
Veremianyn •
2 ноября 2015 в 15:22
Японский кинематограф 70-х годов имел одну специфическую, хоть и весьма понятную черту – стоило какому-нибудь фильму «выстрелить» у себя на рынке, как тут же к нему начинали клепаться разномастные продолжения столь плотным, быстротечным и бурлящим потоком, что современные жалобы на засилье сиквелов в каком-нибудь Голливуде перестают казаться в должной мере оправданными. Причём продолжения порой получали те картины, чьи истории казались максимально законченными, не только со смысловой или логической точки зрения, но и даже из-за банального убийства центральных персонажей.
«Заключённая №701: Скорпион» - яркий пример подобной ситуации. Оригинальное кино, срежиссированное Сюнья Ито, рассказывало о женщине по имени Нами Матцушиме, которую, из-за предательства её возлюбленного, детектива полиции, изнасиловала банда наркоторговцев. После неудачной попытки отмщения, главную героиню сажают в тюрьму, где, по всем законам жанра, весь персонал состоит из заядлых садистов, да и сами сокамерницы временами оказываются ничуть не лучше. Балансировка между обычным эксплотейшеном, его поджанром Women in prison и серьёзной драмой о мести может и не очень прочно стояла на ногах, но была способна всерьёз увлечь и, благодаря необычному, сюрреалистическому подходу к демонстрации отдельных сцен, надолго врезалась в память. Во многом законченная, если не сказать закольцованная, история получила три продолжения в ближайшие полтора года, в которых изначальный курс сперва сместился в сторону арт-хауса (Скорпион: Барак № 41), затем постарался вернуться в первоначальное положение (Скорпион: Клетка для зверя), а под конец сместился не столько курс, сколько сам режиссёр – четвёртый фильм режиссировал уже Ясухару Хасебе.
Смена постановщика на общий тон фильма почти никак не повлияла, мы всё также наблюдаем за злоключениями находящейся в бегах главной героини, чья молчаливость здесь возведена в абсолют – первое сказанное ей слово приходится на 45-ю минуту просмотра. Как и раньше, её судьбе было дано пересечься с ещё одним несчастным человеком – на этот раз им оказался паренёк по имени Кудо, не понаслышке знакомый с жесткостью местной полиции. К сожалению, запала на интересную, полную запоминающихся моментов историю авторам не хватает – повествование движется по весьма предсказуемой, заезженной траектории, а поворот в середине сюжета оказывается лишь предлогом перескочить на другую, уже знакомую колею первого фильма. Попытки украсить происходящее меметичными сценами также выглядят довольно неумело. И в предыдущих фильмах эпизоды, где реальность происходящего задвигалась на задний план в угоду символизму, либо просто фактурным образам иногда вызывали смешанные чувства, но, пожалуй, неуклюжесть их преподнесения ещё никогда не была настолько неоправданной. И если сцены вроде «убийства вороном», когда главная героиня выбрасывала на недоброжелателя птицу, чтобы тот, рьяно размахивая руками и пятясь назад, выпал из окна, могли вызывать у вас саркастическую улыбку, вместо восхищения изобретательностью, то в момент преподнесения ключевой расправы в «Песне ненависти» можно и вовсе ненароком уползти под стол. Не менее комичный эффект способен вызвать и сам главный злодей – очередной жесткий и продажный полицейский, который то не может определиться с методом наказания центральной героини («затяните расследование, чтобы она пробыла в тюрьме как можно дольше»/«да я тебе прямо завтра обвинительный приговор устрою!»), то рождает гениальный план выкрасть Нами прямо перед началом казни через повешение, чтобы вывезти в поле и там… повесить её. Учитывая, что никаких доводов психологически разного восприятия одного и того же вида смерти фильмом предоставлено не было, то логика в этом моменте тихо вскрылась где-то в углу.
Самым светлым пятном на безотрадном качестве четвёртого фильма вновь выступает главная героиня в исполнении Мейко Кадзи. Созданный ею ещё в первом фильме серии образ молчаливой мстительницы с невероятно выразительным взглядом надолго прилипнет к актрисе, вынуждая в последующей фильмографии не раз играть в похожей манере. Что не умаляет того факта, что воплощает она его просто превосходно. И пускай по количеству произносимых слов Нами может соревноваться разве что с самой знаменитой ролью бывшего губернатора Калифорнии, но всё, что нам нужно знать о душевном состоянии героини видно по её глазам, а конкретные эмоции в кульминационные моменты способны легко передаться зрителю через едва дрогнувшую мимику. Однако даже здесь кроется серьёзный подводный камень, о который выплывающий на мелководье фильм окончательно стесал все коленки. И кроется он, прежде всего, в моральном аспекте демонстрируемого нам образа. Смешивать эксплуатационное кино с серьёзной драмой – весьма сложное дело, выполнить которое, не принеся вред ни одному из жанров, удалось не полностью даже в первом фильме. Ведь сама цель одной и той же сцены в них может быть диаметрально противоположна - и построение фильмов такого, что во время очередного эпизода с мучениями центральных персонажей желание по-чёрному насладиться происходящей на экране вакханалией порой подавляет чисто человеческое сопереживание, вне зависимости от степени испорченности зрителя. Что ещё хуже, рассказ об относительно серьёзной истории мести автоматически заставляет анализировать поступки главной героини с точки зрения «правильности», заложенной обществом у каждого зрителя. И если в первых двух картинах Нами была, в первую очередь, жертвой обстоятельств, дававшей отпор лишь заслужившим этого людям, то в двух последних фильмах она всё больше походит на обычную преступницу, у которой не так уж и много поводов вершить подобный самосуд. Убила киркой преследовавшего её патрульного полицейского? Какая разница, он же обычный статист, а не полноценный персонаж. Резанула ножом одного из агентов, пытавшихся её арестовать? Ну, он наверняка брал взятки и сажал невиновных, нам просто не рассказали. Послужила причиной того, что беременная женщина выпала из окна? А вот родился бы у неё ребёнок, и стал бы он жестким и продажным полицейским! И даже финальный акт мести, который решает совершить главная героиня, кажется совершенно необоснованным – с чего она взяла, что другие обязаны терпеть пытки и избиения только ради того, чтобы не выдавать такую преступницу как она полиции?
Описанное, безусловно, является скорее межжанровой проблемой, возникающей при любом переходе от спекулятивного кино к чему-то более серьёзному. Вот только первому фильму удалось прыгнуть выше своей головы, не потеряв, при этом, шаткого равновесия, в то время как заключительная «Песня ненависти», неловко стукнувшись темечком об уже установленную планку, оказывается лишь неудачным приземлением обратно на землю.
